Гражданская активистка из Ленингорского района республики Южная Осетия Тамара Меаракишвили заявляет о том, что в последнее время давление со стороны властей распространилось на ее близких и родственников.
По ночам Тамара вскакивает с кровати от того, что кто-то бросает большие булыжники в стену ее квартиры на первом этаже. От гулкого удара просыпаются и лают собаки из соседних домовладений. Злоумышленника не видно, он нарочно бросает камни с той стороны, где нет окна.
Это такая угроза, говорит Тамара, мол, мы знаем, где ты живешь, знаем, что кроме тебя и дочки никого дома нет. Она не скрывает, что ей страшно – во всем корпусе кроме Тамары живут только в одной квартире, и если злоумышленнику взбредет в голову вломиться к ней, помощи ждать неоткуда. Анонимные «злодеи» донимают по телефону – звонят Тамаре и ее матери, оскорбляют, угрожают расправой. Не прибавляют уверенности в завтрашнем дне и знакомые доброжелатели, когда уговаривают уступить и не высовываться:
«Страшно, когда люди посмелее тебя говорят: «Убьют тебя, убьют! Будь внимательна, будь осторожна», – говорит Тамара Меаракишвили. – Я жертва по многим причинам, не только потому, что я выступала с какими-то неприятными для власти заявлениями в прессе. Я не работала так, как все здесь, к сожалению, работают. Я не могу так, потому что это не тот путь, который приведет нас к храму. Это другой путь».
«Не тот путь», о котором говорит теперь уже бывший директор ленингорского Дома детского творчества Тамара Меаракишвили, – это жизнь в медвежьем углу республики, где чиновники обстряпывают свои делишки, а местное население их добросовестно обслуживает. У кого-то отжали дом или бизнес, кто-то числится на трех должностях, причем не по одному месту работы, а по нескольким организациям, разбросанным по всему району... Все всё видят, но помалкивают. Не нравится – уезжай в Грузию, а будешь рыпаться – раздавят:
«Пару лет назад мне сказали: «Вот, наступает Новый год, наше отделение должно собрать двести тысяч и отправить их в Цхинвал. Мы выделим твоему Дому детского творчества тридцать тысяч рублей». Я спрашиваю: «Что случилось? Вы никогда мне таких денег не давали». «Послушай, – перебивают меня, – ты возьмешь из них восемь тысяч, которые ты требовала на проведение новогоднего карнавала, а остальные принесешь наличными нам». Я отказалась, тогда мне сказали: «А как, ты думаешь, они там работают? Это твой выбор, подумай хорошенько».
Тамара сделала неправильный выбор, неприемлемый для здешних мест. Более того, она почему-то возомнила себя полноправным гражданином Южной Осетии, посмела отказываться от сомнительных указаний начальства, возмущаться произволу чиновников. Ей тут же указали на ее место:
«Уволили меня, уволили мою маму и тех людей, кто пытался заступиться за меня – я в долгу перед ними за их честность и поддержку. Не дают пропуск моей сестре, хотя она постоянно проживает в районе, и объяснений о причинах отказа тоже не дают. Недавно через одного человека мне передали из Цхинвала, что не будут пропускать через границу мою дочь, потому что она поступила на учебу в Тбилисский университет. Люди добрые, ваши ученики, в том числе и те, кто закончил русскую школу, тоже учатся в Тбилиси. Так почему вы не пускаете только мою дочь? По какому праву? Ребенок здесь прописан, здесь живет, здесь закончил школу».
Югоосетинский политик Роланд Келехсаев считает, что в Ленингорском районе Южная Осетия проходит тест на политическую зрелость. В этом районе осетины и грузины как бы поменялись местами – теперь не осетины живут в грузинском государстве, а, наоборот, грузины составляют этническое меньшинство в Южной Осетии:
«Именно в Ленингорском районе должен быть главой администрации политик – человек, который бы наладил отношения с местным грузинским населением, чтобы у них возникло доверие к нашему государству. Нас не красят вот такие акции, когда неугодных людей власть прессует. Тогда чем мы отличаемся от тех грузин, которых мы обвиняли в притеснениях осетин по этническому признаку? Там нужен человек, который бы взвешенно подходил ко всем конфликтным ситуациям и разрешал их в правовом русле».
Кстати, в бытность президентом Эдуарда Кокойты, при всем несовершенстве его политического режима в Ленингорском районе такого произвола не было. Я бывал там, встречался с людьми. В основном ленингорцы жаловались на перебои с водоснабжением, электричеством, на то, что перекрыли газ из Грузии. Многие открыто выражали свое недовольство в ту пору главой района – Аланом Джусоевым, причем, зная, что мы дружны, они еще и приговаривали – мол, так ему и передай. И ничего... Никого не «душили», не преследовали. Люди не боялись ни чиновников, ни милиции. К начальнику МВД, крепкому борцу-осетину ходили за советом, помощью. Вот такое было время, такие были отношения с властью. Сегодня многие из тех, кто был недоволен тогда, говорят: мы и подумать не могли, что может стать настолько хуже.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
